Суд над королевой: в чем провинилась Софья Гольшанская
Прислал admin 17.03.2013 21:46
О Софье Гольшанской написаны романы и пьесы, эссе и рассказы. "Мать королей" Юзефа Крашевского, "Прусская война" Яна Вислицкого, "Каралева не здраджвала каралю" Анатоля Бутевича.
Почему же имя Софьи Гольшанской не стало для нас таким же брендом, как Барбары Радзивилл?
Возможно, помехой наше типичное чувство, что героиня принадлежит не нам. Да, с ней происходило что–то интересное, но не у нас, а где–то там, у них...
Особенно обидно было осознавать этот стереотип в Новогрудке, когда мы осматривали величественный храм Божьего преображения, в котором в декабре 1421 года венчались король Польши Владислав Ягайло и княжна Софья Гольшанская из белорусского православного рода. Нет, Софью и связанные с ней легенды мы просто не имеем права отдавать и забывать!
17 и 71
Именно столько было молодоженам, над которыми держали венцы в декабре 1421 года в Новогрудском костеле.
Сразу подчеркнем, что семнадцать лет — это был вполне взрослый возраст, совершеннолетней считалась девочка по достижении двенадцати. Разница в возрасте венчающихся — да, сегодня впечатляет. Мы глядим на картину Пукирева "Неравный брак", на нежное заплаканное лицо несчастной невесты, которую выдают за престарелого чиновника, и горячо ей сочувствуем, и возмущаемся гадким стариком... Но, скорее всего, Софье и в голову не приходило горевать — наоборот, ликовала да расцветала под завистливыми взглядами. Ягайло был старым воином, держал себя в форме. Когда он, тридцатичетырехлетний, женился на двенадцатилетней королеве Ядвиге, открывшей ему путь на польский трон, это тоже никого не смущало. Тогда противники этого союза пустили слух, что великий князь литовский Ягайло имеет страшное, израненное в боях тело, а возможно, весь оброс он, дикарь, шерстью. Будущий король придумал хитрый ход: отправился с доверенным посланником королевы в баню, и слухи были опровергнуты. А впоследствии сын Ягайло, шестнадцатилетний Владислав, отправится в Буду к тридцатилетней, да еще и беременной, невесте — вдове королеве Эльжбете. Политические интересы превыше всего!
Две сестры и проблема эпиляции
Ни королева Ядвига, ни последующие две жены Ягайло сыновей ему не родили. Кому передать трон? И вот двоюродный брат короля, великий князь литовский Витовт посватал немолодому монарху свою родственницу Софью Гольшанскую. Если уж разбираться в родословных, картина такая: дед Софьи, князь Иван Гольшанский, был женат на смоленской княжне Агриппине, а Витовт — муж сестры Агриппины, Анны Смоленской. Обычно в эссе о Софье, чтобы не усложнять, ее называют племянницей Витовта.
Племянниц было две. После смерти отца девочки воспитывались у дяди по матери, князя Семена Друцкого. Старшая, Василиса, считалась красивее сестры. Но седоволосый жених приметил на верхней губе красавицы еле заметные усики, что считалось признаком особо страстного темперамента, усомнился в своих возможностях и выбрал Софью. Чтобы брак мог состояться без ущерба для чести семьи — младшая дочь не должна была выходить замуж раньше старшей, — Василису срочно просватали за Ивана Бельского.
Верность и неверность
Нет, о принуждении здесь речь не шла, и тем более не готовилась юная Софья к коварным изменам мужу. Во–первых, люди были верующие, и решиться на смертный грех трудно, только уж по безумной страсти. Это позже, в восемнадцатом веке, вольность нравов войдет в моду и во время балов перед королевским дворцом в Варшаве будут стоять кареты специально для того, чтобы изнывающие от страсти парочки могли на некоторое время уединиться. Во–вторых, во дворце, как известно, стены имеют уши, каждый шаг венценосных особ становится предметом обсуждения, все подчинено этикету. Не так–то легко завести интрижку.
Почему же сразу пошли слухи о неверности королевы Софьи, или, как звали ее в народе, Сонки?
Вместо Софьи многие хотели видеть на престоле вдову чешского короля Вацлава — Офку, на этот брак очень надеялся венгерский король Сигизмунд Люксембургский, которому необходим был союз с Польшей в борьбе с гуситами. К Сигизмунду даже был послан на переговоры Завиша Черный, вот только попал в плен к гуситам, заминкой и воспользовался Витовт, чтобы предложить Ягайло свою племянницу. Люксембургская партия при дворе была достаточно сильной. Другая партия хотела видеть на польском троне дочь Ягайло Ядвигу, обрученную с сыном магдебургского правителя Фредериком, — если бы у Ягайло не осталось наследника, эта парочка могла претендовать на его трон. А простые люди постоянно сравнивали чужачку Софью со своей любимицей, королевой Ядвигой, ну и роптали.
Король Ягайло имел свои основания быть настороже, один раз обжегшись, между прочим, благодаря благочестивой Ядвиге. Ту с детства посватали за венгерского королевича Вильгельма, росли молодые люди вместе. Но когда до двенадцатилетия Ядвиги, уже в силу государственной необходимости коронованной, оставалось совсем немного, шляхта все переиграла, решили поставить на великого князя литовского. Ядвига была в отчаянии. Известно, что она с Вильгельмом не один раз виделась, так что шляхта, напуганная, что отношения между молодыми людьми зайдут слишком далеко, заперла королеву во дворце, когда та собралась на очередное свидание. Королева схватила топор и чуть не высадила двери, еле удалось разъяренную влюбленную девицу уговорить.
В общем, ходили упорные слухи, что Ядвига и Вильгельм состояли отнюдь не в платонических отношениях. Так что королю Ягайло пришлось отстаивать честь семьи, и придворного Гневаша, главного распространителя слухов, судили за клевету и принудили залезть под скамью и лаять в знак своей лживости.
Но осадок остался... Потому и поверил престарелый король уже после того, как Софья Гольшанская родила ему двоих сыновей, в измену жены.
Друг, враг, снова друг
Инициировал обвинение, между прочим, князь Витовт. Почему? Говорят, не ожидал, что племянница и в самом деле родит королю наследников, вот и задумал лишить их права на престол. Но давайте рассмотрим факты. Наверняка Витовт рассчитывал, что Софья станет его верной союзницей в политических интригах. Но она выбрала враждебную дяде люксембургскую партию. После смерти архиепископа Тромбы, очень значимой персоны в государстве, начались кадровые перестановки. И благодаря молодой королеве важные посты заняли представители люксембургской партии во главе с секретарем королевской канцелярии Збигневом Олесницким, в свое время противившимся браку короля с Софьей. В марте 1423 года Ягайло даже встретился с Сигизмундом Люксембургским в Кежмарке, после чего отозвал из Чехии своего двоюродного брата Сигизмунда Карибутовича, посланного на помощь гуситам. Так что племянница стала политическим противником Витовта. А те, кому Софья помогла, в благодарность организовали ее отложенную на непонятный срок коронацию, которая прошла необычайно пышно. Князь Витовт на церемонию не явился. Правда, когда родился первенец Софьи, прислал в подарок младенцу серебряную колыбель.
Сразу оговоримся: союзники при королевских дворах меняются, как наряды, Збигнев Олесницкий и князь Витовт становились для Софьи по нескольку раз то врагами, то друзьями.
Стойкий Генрик
Итак, ситуация для суда над королевой благоприятная: претендентов на трон хватает. Даже бывший жених королевы Ядвиги стал в очередь. Сына Ягайло и Софьи королевича Владислава упорно не желали считать наследником трона. Когда по городам послали письмо, собирать подписи, что Владислава признают в будущем королем, посланный документ вернулся, иссеченный саблями. Особенно всех в Польше беспокоило, что после смерти старого короля регентами сделаются Софья и Витовт. Так что слух, что сыновья Софьи прижиты на стороне, пришелся очень кстати.
Наверное, Ягайло сам не рад был, что вынес сор из дворца на все государство, но поздно... Люд посполитый с азартом наблюдал за процессом. Под дознание попали все придворные и две дамы, Катажина и Альжбета Щуковские, то ли чтобы прекратились пытки, то ли по наущению обвинили в связи с королевой Генрика из Рогова, сына подскарбия. Впрочем, назвали еще семь имен предполагаемых любовников, но Генрик стал главным фигурантом. Объект подходящий: молодой, красивый. Взялись за него всерьез — выбить признание любым способом.
И вот когда я слышу, что роль отдельной личности в истории — это иллюзия, все решает масса, я вспоминаю о таких личностях, как Генрик из Рогова. От его мужества зависела судьба королевства. Сломайся он — и все пошло бы по–другому. Прервалась династия Ягеллонов, королевичи стали бы считаться бастардами, Ягайло, которому было уже около восьмидесяти, вряд ли успел бы завести другого наследника.
Но Генрик под пытками повторял одно: "Королева не изменяла королю", и история пошла по известной нам колее.
Основательница династии
Софья публично поклялась в своей невиновности, убедительных доказательств ее преступления не нашли. Дело завершилось оправданием. В конце концов, оба королевича были очень похожи на отца, особенно младший, Казимир, который даже получил прозвище Ягеллончик. Но умиротворенности не вышло: в конце концов, за клевету никто наказан не был, Софье пришлось перенести много унижений.
Ягайло вскоре умер, королева пережила его на двадцать семь лет. Кстати, смерть короля наступила оттого, что простудился, слушая ночью в лесу соловья.
Генрик из Рогова всегда занимал доверенные места при королеве, которая после смерти завещала своему рыцарю неплохое наследство. Даже когда на польский трон сел младший сын Софьи Казимир, тоже приблизил к себе человека, которого злопыхатели называли его отцом.
Королями стали два сына, четыре внука и два правнука Софьи Гольшанской. Согласитесь, этого достаточно, чтобы остаться в истории.
Людмила РУБЛЕВСКАЯ,
Советская Белоруссия
16.03.2013
